Пароль - "мигранты", отзыв - "понаехали тут!". В любые времена, хоть царские, хоть советские, хоть нынешние, столица российского государства никогда не была стопроцентно русской.


Всегда в нее вливались потоки разнообразных "инородцев", которые с болью или с боем, во втором или третьем поколении постепенно становились "коренными москвичами". Их никогда не встречали с распростертыми объятиями - впрочем, обойтись без их рабочих рук столица тоже обычно не могла.

Об отношении коренных москвичей к мигрантам написано и сказано много, порой даже чрезмерно. Гораздо меньше известно о том, что, собственно, происходит внутри разных национальностей в Москве и так называемых анклавов внутри города. Ученые Института социологии РАН провели солидное по масштабам и во многом уникальное исследование. Они сделали то, что, пожалуй, практически никогда не приходило в голову коренным москвичам, - попытались понять, чем живут и кем себя считают их соседи-мигранты, какие ценности они исповедуют и что значит для них - приезжих - "наша Ма-а-асква".

Особо отметим: опрос вели только среди легальных мигрантов. Оценивать число "нелегалов" социологи не стали намеренно - слишком много на этот счет спекуляций, не подкрепленных точной статистикой.

Москва, как известно, порт пяти морей и большая деревня, приют для ста народов. Ста - не ста, но согласно данным переписи населения 2002 года, среди примерно 10 миллионов москвичей 85 процентов - русские, а дальше в порядке убывания следуют украинцы (2, 5 процента), татары (1,7), армяне (1,2), азербайджанцы (0,9), белорусы (0,6), грузины (0,5) и др.

Как явствует из данных исследования ИС РАН, среди сегодняшних москвичей пропорции родившихся в Москве и приезжих распределяются так. 60 процентов русских - уроженцы столицы и 40 - приезжие (в том числе 15 - так называемые "новомигранты", осевшие в городе за последние 19 лет). Среди татар - 45% те, кто родился в Москве, 55% - приезжие, "новых" - 10 процентов. Среди украинских мигрантов 22 процента живут в столице с 1986 г. и позже. Армян-уроженцев Москвы 24 процента, мигрантов - 76% (26% - новые), у азербайджанцев цифры соответственно 14-86-50. 22 процента грузин родились в Москве, а из 78 процентов грузин-приезжих 34 - новоселы.

Мигранты разных национальностей сильно отличаются друг от друга. Хотя бы, например, по возрасту. Русские переселенцы 18-49 лет составляют в своей группе мигрантов 23 процента, 30-49 лет - 39 процентов, от 50 и старше - 38 процентов. Зато среди азербайджанцев преобладают люди молодые (52 процентам из них от 30 до 49 лет), причем в основном это мужчины. Людей с высшим образованием среди русских мигрантов 36 процентов (это даже выше среднемосковского 31 процента жителей, вообще имеющих вузовский диплом). Среди мигрантов-украинцев таких людей 29 процентов, у татар - 20, у армян - 36, у грузин - 32, у азербайджанцев - 13.

Цифры вполне объяснимы. "Выдавливание" русскоязычных граждан из "Нового зарубежья" или стран - бывших республик Союза привело к тому, что многие из них (в основном квалифицированные специалисты) в итоге осели в Москве. А для молодых активных граждан титульных национальностей этих республик столица стала лучшим местом, где можно найти работу. В каких профессиональных сферах заняты московские мигранты? Среди русских, живущих в Москве менее 10 лет, 44 процента заняты физическим трудом (средняя во втором или третьем поколении для москвичей этой национальности - 32%). По 23 процента относят себя к специалистам высшей и средней квалификации, 10% - руководители и предприниматели. Среди коренных русских москвичей физический труд не в почете, им заняты лишь 28 процентов, зато чем-то руководят 15 процентов. Русские - это "самые типичные москвичи", национальное большинство. Это к их традициям должны притираться мигранты. А сами-то они - довольны ли своей жизнью? "Все не так плохо и можно жить", - сказали социологам 21 процент русских-москвичей, половине "жить трудно, но можно терпеть", для 24 процентов их бедственное положение "невыносимо".

Социальное положение этнических украинцев в столице практически такое же, как и у русских.

Славяне - они славяне и есть: "этнической дистанции" между ними практически не видно. Да и 76 процентов столичных украинцев считают русский родным языком, три четверти владеют им лучше, нежели ридной мовой, а две трети их детей по-украински практически не говорят. Только 23% на вопрос "кто вы?" гордо отвечают "украинцы!" - остальные причисляют себя к "россиянам".

Среди татар, переселившихся в Москву более 20 лет назад, 63% по сию пору добывают свой хлеб в буквальном смысле "в поте лица". А вот те, кто приехал в столицу после 1986 г., уже не шли в рабочие или дворники. Среди них сейчас лишь 32 процента заняты физическим трудом, а специалистов - почти две трети.

Эта группа мигрантов живет в столице на правах "своих", неприязни к ней не высказывали даже экстремистски настроенные молодежные группы, не говоря уж о более мирном населении. Русский язык для большинства московских татар родной, а в укладе жизни вполне уживаются этнокультурные традиции с принятыми в Москве стандартами поведения.

Все, по их словам, весьма неплохо у 53 процентов и более или менее - у 42. Крайне недовольны жизнью лишь 5 процентов. При этом лучше всего себя чувствует молодежь до 30 лет - в этой группе счастливчиков почти две трети.

Одна из быстро растущих и достаточно легко адаптирующихся диаспор столицы - армянская. Между переписями 1989 и 2002 годов число армян-москвичей выросло втрое (конечно, сыграли свою роль землетрясение и война с Азербайджаном). Армянские мигранты, приехавшие в Москву, были, как правило, молодыми (до 80 процентов - моложе 30 лет) и чаще всего мужчинами. По сравнению с коренными москвичами -русскими, украинцами, татарами - их оказалось сравнительно немного в системе управления, но зато в большом количестве они заняты в сфере культуры, в "квалифицированных группах умственного труда". Армяне-мигранты сравнительно легко вливались в московскую жизнь. Большая часть из них приехала в столицу из Азербайджана и Грузии, где они учились не в "национальных", а в русских школах, свободно владели русским языком (половина считала его родным) и чувствовали себя "гражданами Союза". Тесной связи именно с Арменией у них по сути не было - две трети армян-москвичей там практически никогда не бывали и 90 процентов не имели никакого желания менять Москву на Ереван.

В социально-демографических чертах московских грузин много сходства с армянами. Подавляющая часть их столичной диаспоры - новые, "постсоветские" мигранты. Правда, грузин в Москве существенно меньше, чем армян. Большая их часть оценивает свою жизнь в столице положительно - особенно по сравнению с той ситуацией, которая сложилась в современной Грузии. Но по родине они скучают достаточно сильно, хоть и "не хотят вернуться к прежним временам".

Большинство грузин-москвичей свободно говорят и думают на русском языке, но две трети сохранили хорошее знание родной речи. Правда, в отличие от старших, лишь треть молодежи свободно говорит и размышляет по-грузински.

Как и армяне, московские грузины вполне терпимо относятся к смешанным бракам: так, у трех четвертей грузин и трети грузинок супруги были русскими.

Самый резкий контраст с коренным населением Москвы представляет собой азербайджанская диаспора. По переписи 1989 года в Москве их было лишь 21 тысяча, сейчас - около 100 тысяч, то есть примерно 1 процент населения столицы. Опередив по численности евреев, белорусов и грузин, они стали в последнее время более заметными. При наличии довольно сильной, но малочисленной прослойки интеллигенции в массе своей азербайджанцы-мигранты принадлежат к относительно менее образованной части столичного населения. Только 13 процентов из них имеют высшее образование. Верующих-мусульман среди них даже больше, чем среди татар (71 процент). Эта этническая группа как никакая другая ревностно хранит "свои" традиции. В частности, больше половины женщин не работают - ведут домашнее хозяйство, не поощряются межнациональные браки и т.п. Значительная группа представителей этой диаспоры сохраняет тесную связь с Азербайджаном и мечтает туда вернуться. Заметно больше людей, чем в других этнических группах, не отказались от азербайджанского гражданства.

Правда, делают выводы социологи, позиции азербайджанцев в Москве в ближайшем будущем должны измениться. Молодежь получает образование в российских школах и вузах, уже 85 процентов столичных азербайджанцев считают, что свободно владеют русским языком. Как отметили социологи, в Москве азербайджанцы постепенно начинают преодолевать даже застарелые традиционалистские предубеждения: большинство опрошенных считают, что необходимо "воспитание уважения между народами Азербайджана и Армении".

И все-таки говорить о "диаспорах в целом" - все равно что мерить среднюю температуру по больницам. Ученые-социологи нашли особый ракурс для взгляда на диаспоры: мигрантов разделили на тех, кто хотел бы в будущем остаться в Москве, и людей, приехавших в столицу ради временного заработка. Отличия оказались разительными.

Так, например, среди московских азербайджанцев, которые хотят навсегда остаться москвичами, почти половина (48 процентов) имеют постоянную работу, завели собственное дело 34 процента. Лишь 6 процентов работают от случая к случаю и 11% - временные наемные работники. Совершенно иначе дела обстоят у тех, кто рассматривает Москву как своего рода Клондайк или перевалочный пункт. 44 процента имеют лишь временную работу, только 28 процентов - постоянную. Собственное дело есть у 22%, а 6 процентов перебиваются случайными заработками.

Соответственно эти люди оценивают и свое материальное положение: 22,5% ориентированных на жизнь в Москве ни в чем себе не отказывают, а у 34 процентов вызывает затруднения лишь покупка дорогих вещей. Среди "временщиков" каждому пятому (27 процентов) хватает денег только на еду, а 44% в состоянии купить только то, что крайне необходимо.

Большинство тех, кто планирует остаться в Москве навсегда (82 процента), приняли такое решение самостоятельно. Больше половины из них (53%) хотели бы видеть своих детей и внуков москвичами. Во второй группе половина приехала по собственной воле, а другую, чуть меньшую часть (49%) "уговорили родственники". Ровно в десять раз меньшее количество таких опрошенных готовят детям "московскую судьбу".

В отношениях с городом любовь и ненависть, оказывается, во многом взаимны. Меньше трети азербайджанцев, "ориентированных на постоянную жизнь в столице", не в состоянии примириться с московскими традициями, а 45% считают, что в русском городе надо жить согласно русским обычаям и традициям. Зато во второй группе нетерпимых больше половины, а соблюдать московские нормы готовы лишь 25 процентов. Среди временщиков вчетверо больше тех, кто гордо заявляет: "Только слабые и трусливые люди соблюдают все законы и правила!" - и нарушают их, если считают нужным (11 процентов против 2,4% в первой группе). При этом согласились с утверждением "спокойно и достойно можно жить только среди своих" 9% "потенциальных москвичей" и 48 процентов временных мигрантов-азербайджанцев.

Только четверть мигрантов - убежденных москвичей хотела бы жить по соседству со своими земляками. Среди временщиков так думают больше половины. Половина "постоянных" - за то, чтобы селиться среди давно живущих в Москве людей, 22 процентам все равно, в каком районе жить. Терпимость распространяется даже на самое что ни на есть святое - на детей. Треть азербайджанцев, готовых остаться в Москве, ничего не имеют против того, чтобы их дочь вышла замуж за русского (хотя ислам подобные браки с иноверцами мусульманкам категорически запрещает). Однако лишь 12 процентов "временщиков" допускают до своего сознания такую мысль.

Социологи не поленились выслушать и коренных ма-а-а-сквичей... Как выяснилось, "неприязнь слепа": они часто даже не подозревают, кто перед ними - азербайджанец, армянин, таджик, грузин, чеченец... Все мигранты для них на одно лицо, и вникать в этнографические или культурные тонкости жители столицы не собираются. Участникам фокус-групп прочли отрывки из статей в прессе, где описывались обычаи и традиции азербайджанцев, и предложили угадать, о какой национальности речь. Стенограмма обсуждений пестрит редкостными по степени несуразности, но очень узнаваемыми перлами. "По-моему, они все одинаковые, я их не различаю". "Разница между грузинами и армянами - чё-то в отношении с родственниками". "Те фамилии, что на "-ян" - это армяне, а на "-идзе" - грузины. А Джафаров? На "-ов". Русская фамилия". "Я их всех не люблю, потому что они пристают ко мне всегда". "Грузины - они с достоинством. Они песни поют. А армяне все как один врачи, для них в институтах даже группы специальные создают". И так далее.

И, конечно, не обошлось без классической социологической ловушки. Разным группам русских москвичей прочли текст газетной заметки о драке, перестрелке и убийстве в боулинге. Только в первый раз арестованным "героям" статьи дали славянские фамилии Котенков и Коростелев, а в другом назвали их Алиевым и Гейдаровым-оглы.

Реакция слушателей была принципиально разной. В первом случае, высказывая свои эмоции, оценивая услышанное, участники фокус-группы рассуждали в основном о том, что "нечего в общественном месте разборки устраивать": "Идите за заборчик и там выясняйте отношения". Участников перестрелки называли максимум "быдлом". Главным приоритетом была безопасность тех, кто к криминалу непричастен. Во втором случае сразу же зазвучали "ксенофобски окрашенные" выражения. "Приехали чурки нерусские и мочат кого попало", "у них в крови эти разборки", "пусть в свою страну едут и там друг друга перебьют" и т.п.

Хорошее есть слово - "толерантность". Жаль, никак его с иностранного языка на московский говор не переведем.

комментарий


Что мешает мигрантам освоиться

Результаты исследования этнических групп Москвы "Российской газете" комментирует руководитель проекта профессор Института социологии РАН Леокадия Дробижева

Российская газета | Леокадия Михайловна, судя по хронике происшествий последнего времени, ксенофобия и нацизм, которыми "больно" российское общество, перешли в открытую и крайне опасную форму. На кризис и дефолт это не спишешь. Тогда в чем дело?

Леокадия Дробижева | От ксенофобии и страхов на ее почве не свободна ни одна страна, даже самая благополучная. Государство тут не все может сделать. Особенно в России, где "государственное самосознание" (то есть политическая воля лидеров страны и официальная политика) далеко не всегда были тождественны общественным представлениям и ценностям. У нас еще в 1992 г. не более пятой части населения той же Москвы называли себя "россиянами". Лишь к началу ХХI века эта цифра дошла до 80 процентов. У той проблемы, что люди не чувствуют себя "гражданами единой страны", испытывают разного рода фобии и этническую неприязнь, есть ряд причин. Кроме исторических причин (в России не было реального гражданского общества, способного изживать такие болезни) сказались и разочарование в реформах начала 90-х, подорванная уверенность в завтрашнем дне, ревность и зависть к успехам (пусть даже воображаемым), которых достигли люди из иных этнических или социальных групп. Среди новых мигрантов, которые прибыли в Москву после распада Союза, было много людей с "мобильными" жизненными установками. Они достигали успеха в непривычных и не престижных для местных русских жителей сферах (в сервисе, в мелкооптовой торговле и пр.). Они проявляли солидарность друг с другом, что тоже раздражало старожилов. Другие приезжие от безысходности брались за любую тяжелую работу за грошовую оплату, и симпатий у москвичей не вызывали. Кроме того, массовое недовольство усугубили и действия ряда местных властей. В условиях невыплаты зарплат, экономических кризисов, угрозы терроризма было крайне удобно "перевести стрелки" недовольства на приезжих, прежде всего с Кавказа и из Средней Азии. По данным ВЦИОМ, теперь "Левада-центра", в 1993 году около трети русских утверждали, что "в социальных бедствиях России виноваты нерусские". В 2004 г. таких стало 42 процента.

РГ | Кто же они, наши "новые ксенофобы"?

Дробижева | В советское время подобные установки демонстрировали в основном люди пожилые, малокультурные и плохо обеспеченные. Сейчас мы констатируем, что социальные и демографические группы - носители националистических идей - сильно изменились. Понижение статуса людей, их "опускание на дно" общества порождает у них чувства обиды и ущемленности. Это касалось как интеллектуалов, которые никак не могут приспособиться к требованиям сегодняшнего дня, так и квалифицированных работников физического труда, не нашедших для себя адекватного места. В среде молодежи ксенофобскими настроениями заражена значительная группа учащихся ПТУ или рабочих, которые видят богатство только в кино или на московских улицах, а сами живут в ободранных окраинных хрущевках или в деревенских домах в Подмосковье. "Этнический негативизм" проявляет и часть управленцев, бизнесменов, номенклатуры и политиков - особенно тех, кто чувствует себя неуверенно. От них постоянно слышны требования "забыть об этнокультурных (национальных, как раньше говорили) особенностях и быть просто гражданами России".

РГ | Но разве это так уж плохо - "быть россиянами"?

Дробижева | Стремясь противостоять такому русскому национализму, как исповедует, например, лимоновское РНЕ, исследователи говорят о необходимости сформировать в России "гражданскую нацию" и "гражданский национализм" в значении переживания за судьбу граждан страны, но не превосходства над другими. Нельзя понимать это упрощенно. В стране, где русские составляют доминирующее большинство, особенно важно строить отношения, основанные на взаимопонимании. Насильственная "русификация" иных народов принесла горькие плоды еще в царские времена. "Мы все - россияне" - эта фраза несет в себе совершенно иной смысл. Люди любой национальности - и русские, и другие - дорожат своей культурой, языком, обычаями, традициями. И в потере этой неизбежно будут винить других - власть, соседей, внешних и внутренних врагов... Вопрос сохранения своей идентичности у различных национальностей - дело столь же деликатное, сколь и естественное.

РГ | Своеобразия в образе жизни лучше всего, наверное, сохраняются в так называемых анклавах (или, грубее, - гетто), где селятся представители одной национальности. Но москвичей вовсе не радует однажды обнаружить на месте Китай-города Чайнатаун...

Дробижева | Этнические анклавы существуют во многих крупных городах. Но опыт США и других стран, переживших в разное время наплыв иммигрантов, свидетельствует: такие анклавы в большинстве случаев рассасывались, когда целью приезжих становилось не просто "заработать деньги и вернуться на родину", а остаться в данной стране навсегда. Более устойчивыми оставались китайские и японские анклавы.

Прежние волны миграции, которые изучали ученые, были в основном волнами переселения людей. Современные потоки - скорее "прокачка" целых групп разных культур через определенные, наиболее экономически благополучные территории. Это непрерывный процесс, и для обслуживания таких потоков (как показывает пример тех же парижских пригородов) формируется целая инфраструктура. При этом местные жители становятся здесь "помехой". Анклавы могут быть, потому что только в них для мигранта создается своего рода "буферная зона" перед враждебным к нему городом. Проблема лишь в том, чтобы они не слишком мешали принимающей стороне - в нашем случае - московскому сообществу.

РГ | И что же, властям надо озаботиться расселением таких гетто?

Дробижева | "Административный ресурс" тут важен, но недостаточен. Все гораздо сложнее и тоньше. Как показали наши исследования, надо плотнее и лучше взаимодействовать с теми мигрантами, которые по-настоящему хотят стать москвичами, видят в этом городе будущее для своих детей, готовы - пусть даже не сразу - принять и разделить базовые ценности местного населения. Однако на словах власти высказывают пожелания "сделать все, чтобы люди приезжали и работали", а на повседневном уровне выстраивается несметное число барьеров. В результате даже те приезжие, кто хотел бы "интегрироваться" в московскую жизнь, сделать этого практически не всегда могут. Между тем в сознании мигрантов, готовых остаться в Москве навсегда, как показали опросы, очень сильна убежденность, что "Москва - русский город и надо жить в соответствии с его обычаями".

РГ | Но не будем идеалистами: не слишком-то получается это у них...

Дробижева | А вот здесь должны сыграть свою роль мы - общественность, ученые, журналисты, представители властей. Не надо вопреки очевидности отрицать в Москве "русскую" культурную среду, которая, конечно же, испытывает, влияние глобализирующегося общества, но все же сохраняет своеобразие. Когда иммигранты не понимают, "по каким правилам в городе идет игра", если вокруг все зыбко и неопределенно, они пытаются найти устойчивую опору, воспроизводя на новом месте привычные для них отношения и культурные ценности. На мой взгляд, дело не только "в них", а и в нас. Пока Москва сама себя не поймет и не приведет в порядок, пока москвичи останутся разобщенными буквально "на атомы" - вряд ли можно надеяться, что мигранты перестанут в ней быть "чужими". Сейчас есть две тенденции. Одна - в ответ на "взбунтовавшуюся этничность" перестать говорить о ней. Даже не называть этническую принадлежность, например, торгующих на рынках или даже нарушивших общественный порядок на основе этнической неприязни - они просто преступники. Другая, наоборот, не забывать, даже подчеркивать, что ты русский, поляк, азербайджанец. И то, и другое, на мой взгляд, крайность. Важно не допускать дискриминации людей по национальному признаку. А иной раз сказать о добрых поступках русских, украинцев, татар даже полезно. Ведь бывает, что они совершают их не только потому, что являются добропорядочными гражданами своей страны, но и хотят, чтобы о них, как о представителях их национальности, было представление как о достойных людях.




Справка "РГ"
Проект был выполнен в рамках среднесрочной целевой программы "Москва многонациональная: формирование гражданской солидарности, культуры мира и согласия" Центром исследования межнациональных отношений Института социологии РАН (руководитель проф. Дробижева Л.М.) при участии советника РАН, чл.-корр. Арутюняна Ю.В. В ходе исследования были опрошены более 3 тыс. респондентов - представителей пяти основных этнических групп - русского большинства, татар, азербайджанцев, армян, грузин. Мигранты, вошедшие в эти группы, имели официальную регистрацию.

Меньше трети азербайджанцев, "ориентированных на постоянную жизнь в столице", не в состоянии примириться с московскими традициями, а 45% считают, что в русском городе надо жить согласно русским обычаям и традициям. Зато во второй группе нетерпимых больше половины, а соблюдать московские нормы готовы лишь 25 процентов. Среди временщиков вчетверо больше тех, кто гордо заявляет: "Только слабые и трусливые люди соблюдают все законы и правила!" - и нарушают их, если считают нужным (11 процентов против 2,4% в первой группе). При этом согласились с утверждением "спокойно и достойно можно жить только среди своих" 9% "потенциальных москвичей" и 48 процентов временных мигрантов-азербайджанцев.

Я думаю, что именно это и раздражает больше всего - неприятие уклада жизни коренного населения. Те, кто в чужой монастырь со своим уставом, редко симпатиями пользуется :?